Иосиф Александрович Бродский

[Ветер]

Сегодня 24 мая родился Иосиф Александрович Бродский, сегодня ему бы исполнилось 64 года.
Это одно из моих любимых стихотворений.

ОТ ОКРАИНЫ К ЦЕНТРУ

Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть --
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю -- с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.

Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.

Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.

[dani]

Снайперов слушаешь, Бродского читаешь - ну совсем наш человек!!!!! )))))))))

Можно присоединиться?

Романс Скрипача

Тогда, когда любовей с нами нет,
тогда, когда от холода горбат,
достань из чемодана пистолет,
достань и заложи его в ломбард.

Купи на эти деньги патефон
и где-нибудь на свете потанцуй
(в затылке нарастает перезвон),
ах, ручку патефона поцелуй.

Да, слушайте совета Скрипача,
как следует стреляться сгоряча:
не в голову, а около плеча!
Живите только плача и крича!

На блюдечке я сердце понесу
и где-нибудь оставлю во дворе.
Друзья, ах, догадайтесь по лицу,
что сердца не отыщется в дыре,

проделанной на розовой груди,
и только патефоны впереди,
и только струны-струны, провода,
и только в горле красная вода.

Рождественский романс

Евгению Рейну, с любовью

Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.

Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.

Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.

Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый Год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.

Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних,
и пахнет сладкою халвою;
ночной пирог несет сочельник
над головою.

Твой Новый Год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.

[blacky]

Нда, хорошо, что еще кто-то знает такие фамилии. Откликов в теме как-то не ахти.
Что же меня касается - знаю, но не люблю. Не мой поэт оказался. Увы.

[arinka]

Бродский нравится очень. Но странная штука... Сейчас не испытываю тяги его перечитывать. Возможно, нет времени -> отсюда и отсутствие настроения. Он очень оригинален, с точки зрения литературоведения его стихи представляют большой интерес. Но перечитывать не тянет...

[StaLь]

POSTSCRIPTUM

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существование для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Для любых стихов нужно соответствующее настроение. Не часто, но возвращаюсь к Бродскому, хотя давно не было такой потребности.

[Бард]

Не чатсо читаю его теперь, хотя было время когда зачитывалась его строками... А сейчас... Просто не хочется читать. Сейчас я скорее перечитаю Ахматову (почему-то ее я всегда готова читать взахлеб).
...но...

Памятник Пушкину
...И тишина.
И более ни слова.
И эхо.
Да еще усталость.
...Свои стихи
доканчивая кровью,
они на землю глухо опускались.
Потом глядели медленно
и нежно.
Им было дико, холодно
и странно.
Над ними наклонялись безнадежно
седые доктора и секунданты.
Над ними звезды, вздрагивая,
пели,
над ними останавливались
ветры...
Пустой бульвар.
И пение метели.
Пустой бульвар.
И памятник поэту.
Пустой бульвар.
И пение метели.
И голова
опущена устало.
...В такую ночь
ворочаться в постели
приятней,
чем стоять
на пьедесталах.


И еще одно стихотворение... Под настроение просто...

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

1957

[ветеринар]

Бродского открыла для себя благодаря Снайперам. И сразу, моментально, мгновенно полюбила.
Сейчас отказываюсь воспринимать любую другую поэзию,(что не правильно, конечно) кроме Цветаевой и
Бродского....
Любимые стихотворения: "Poskriptum",( читаю вслух для себя постоянно) "Прощай"(написала на листке
и повесила у мамы в кабинете, все приходящие учителя читают и удивляются.. Чему?")
Еще это-тоже цитирую постояно:
... Мой голос, торопливый и неясный,
тебя встревожит горечью напрасной,
и над моей ухмылкою усталой
ты склонишься с печалью запоздалой,
и, может быть, забыв про все на свете,
в иной стране-прости!-в ином столетье
ты имя вдруг мое шепнешь беззлобно,
и я в могиле торопливо вздрогу. (23 января 1962)


Вот это еще очень красивое стихотворение, правда, начало мне нравится больше,
Поэтому здесь только эта "нужная" часть:
Письмо к А.Д.

Все равно ты не слышишь, все равно не услышишь
ни слова,
все равно я пишу, но как странно писать тебя снова,
но как странно опять совершать повторенье прощанья,
добрый вечер. Как странно вторгаться в молчанье.

Все равно ты не слышишь, как опять здесь весна
нарастает,
как чугунная птица с тех же самых деревьев слетает,
как свистят фонари, где в ночи ты одна проходила,
распускается день-там, где ты в одиночку любила.

Я опять прохожу в том же светлом раю, где ты
долго болела,
где в шестом этаже в этой бедной любви одиноко смелела,
там, где вновь на мосту собраются красной гурьбою
те трамваи, что всю твою жизнь торопливо неслись
за тобою.


И как же не вспомнить известное благодаря Снайперам: "Я всегда твердил, что судьба-игра", посвященное
Л.В.Лифшицу?
Каждое стихотворение Бродского-маленький мирок.... И мне его стихи нравятся...

[arinka]

On 2005-05-14 18:04, besenok wrote:
Сейчас отказываюсь воспринимать любую другую поэзию,(что не правильно, конечно) кроме Цветаевой и Бродского....

Бродский многое у Марины Ивановны позаимствовал; в смысле техники письма, конечно.
Бесенок, Рейна попробуй почитать; Евгения Борисовича Иосиф Александрович называл свoим учителем.

[ветеринар]

Спасибо, Арин.

[ветеринар]

Обидно за Родину. Зачем было выгонять Бродского?
И, можно сказать, янки по праву считают его своим поэтом….
А Рейн ведь привел молодого поэта в круг Ахматовой?

[linor]

Бродский жил у нас в области во время своей ссылки "за тунеядство". В годы советской власти поэты и писатели считались бездельниками, особенно те, кто не писал оды во славу нашим великим вождям.
Ну, я вообще-то не очень огорчена за него. У нас, наконец, начали шевелиться - памятник ему установили, литературный фонд, теперь помогают начинающим литераторам...
А стихи его интересны, хотя и не мое это. Увлекательнее его биография.

[Assistant]

On 2005-05-28 23:19, besenok wrote:
Обидно за Родину. Зачем было выгонять Бродского?
И, можно сказать, янки по праву считают его своим поэтом….
А Рейн ведь привел молодого поэта в круг Ахматовой?

А зачем устраивались гонения на огромную и, зачастую, лучшую часть населения страны?
Был "непохожим", слишком самобытным, чтобы вписаться в идеологию. На будущее, Бес, надо быть немножко заурядным, чтобы удовлетворять двигателей твоей карьеры. (шучу - не принмай к сердцу, советую быть гением )
Но гонения, кстати сказать, очень плодотворно сказываются на творчестве.
Но хотя в его стихах появилось много иностранных названий, это отнюдь не означает, что он стал чужим, слагающим гимны их действительности, - чуть прибавилось горечи и одиночества - а значит остался нашим!

К шестидесятому году в Ленинграде образовалося что-то вроде «Плеяды» поэтов, где Рейн был Пушкиным, Наймана, он называл был Вяземским, а себя Баратынским. Рейна он боготворил.
Да, я тоже знаю, что именно Рейн привел его на дачу к Ахматовой, рядом с которой он даже снял свою, чтобы регулярно видеться. И, кажется, Ахматова стала для него эдаким гуру, в котором все составляющие поэта плотно переплетены с женским обаянием. Поэтому все-таки пересмотри и ее.

[ветеринар]

Я всех пересматриваю..И все равно обидно! Говорю: Бродский, а в ответ-а это кто?
А насчет гениальности.. Эх, если бы хоть капля ее присутствовала во мне…

[Lira]

А вот одно из моих любимых...

Из ваших глаз пустившись в дальний путь,
все норовлю -- воистину вдали! --
увидеть вас, хотя назад взглянуть
мешает закругление земли.

Нет, выпуклость холмов невелика.
Но тут и обрывается пучок,
сбегающий с хрустального станка
от Ариадны, вкравшейся в зрачок.

И, стало быть, вот так-то, вдалеке,
обрывок милый сжав в своей руке,
бреду вперед. Должно быть, не судьба
нам свидеться -- и их соединить,
хотя мой путь, верней, моя тропа
сужается и переходит в нить.

январь -- февраль 1965



[ Это сообщение было отредактировано: Lira 2005-06-07 19:47 ]

[ветеринар]

Люди, кто знает, есть ли хороший сайт о Бродском?

[Kottor]

http://www.bz.spb.su/brodsky/

А эти строки поэта сейчас отсылаю тем, кто не боится клетки, но тем, кто ушел и уже не услышит.

Я ВХОДИЛ ВМЕСТО ДИКОГО ЗВЕРЯ В КЛЕТКУ...

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
Выжигал свой срок и кликуху гвоздём в бараке.
Был у моря. Играл в рулетку.
Обедал чёрт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира.
Трижды тонул. Дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
Надевал на себя, что сызнова входит в моду,
Сеял рожь, покрывал чёрной толью гумна
И не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны воронёный зрачок конвоя,
Жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки помимо воя;
Перешёл на шёпот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что она оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность,
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него будет раздаваться лишь благодарность.

[ветеринар]

http://www.bestpoets.narod.ru/brodskiy.html
смотрите, что есть!Никому не отдам!СОКРОВИЩЕ!

[myrmecoleon]

В свое время я очень любил Бродского. А сейчас, перечитывая его стихи, порой ловлю себя на мысли, что он все-таки несколько переоцененный поэт. Многие строчки по-прежнему завораживают (особенно из раннего периода), но, читая некоторые стихотворения, думаешь: почему раньше они мне так нравились?